Нижний Тагил создал местные подразделения безопасности. В городе работали клубы, организованные работниками завода.
Нижне-Тагильские госпитали принимали и лечили раненых бойцов Красной Армии. Пока медперсонал работал в условиях дефицита медикаментов и оборудования, горожане организовывали сборы пожертвований для фронта и помощи раненым, шили бельё и одежду. Они писали письма солдатам и отправляли им посылки с теплыми вещами и продуктами. Жители города активно участвовали в формировании воинских частей и отправлялись на фронт.

В Нижний Тагил в годы войны приезжали на гастроли театры из других городов  —  например, в августе 1943 года в городе прошли гастроли Свердловского государственного театра музкомедии, а в октябре  —   Молотовского (Пермского) театра миниатюр. Спектакли, которые ставили в городе, воспевали героизм советских воинов, стойкость народа, ненависть к врагу. Это были как оригинальные произведения, так и адаптированные классические пьесы.
В 1942 году в город прибыл эвакуированный Украинский драматический театр имени Тараса Шевченко, который показал горожанам такие спектакли, как «Кремлевские куранты», «Надежда Дурова», «Горе от ума», «Так и будет», «Иванов» и «Милый друг».

Несмотря на основную специализацию на военной продукции, предприятия Нижнего Тагила продолжали производить некоторую гражданскую продукцию, необходимую для жизни города – одежду, обувь, продукты питания (в ограниченных количествах).

В августе 1941 года по решению правительственного комитета обороны на основе Уралвагонзавода и 11 других предприятий был создан Уральский танковый завод номер 183 имени Коминтерна. В конце 1941 года из западной части СССР были эвакуированы 11 предприятий, в том числе группа ученых из Моско́вского госуда́рственного техни́ческого университе́та имени Баумана. Эвакуированный на Урал Харьковский танковый завод № 183 (до 1939 года  —  Харьковский паровозостроительный завод) производил продукцию для фронта. А эти материалы, в свою очередь, активно использовали солдаты в войне.  Директор завода Юрий Максарев прибыл в Нижний Тагил. В приказе 14 ноября 1941 года была утверждена схема работы завода. До конца войны было выпущено 25 266 танков, известных под названием в Т-34 (до войны эта модель носила название А-32), и самолёты-штурмовики Ил-2.

В начале Великой Отечественной войны вместе с заводом он был эвакуирован в Нижний Тагил. Он активно искал способы оптимизации производственного процесса и, работая на «Уралвагонзаводе», разработал инновационное приспособление, позволяющее использовать набор фрез для одновременной обработки нескольких деталей на одном станке. 12 февраля 1942 года, работая одновременно на двух станках, он достиг показателя в 1480% от сменного задания. Дмитрий Босый стал инициатором движения тысячников — передовых рабочих, значительно перевыполнявших производственные планы. Он организовал школу передового опыта, передавая свои знания и навыки молодым рабочим и вдохновляя их собственным примером. 12 февраля 1943 года в честь победы в Сталинградской битве он выполнил норму на 6200%, используя оригинальное многоместное приспособление.

Он попал в газету «Правда», в которой написали о нем как о творце, новаторе и изобретателе, высококвалифицированном рабочем, двигающем технику вперед. Движение тысячников стало возможным благодаря совершенствованию технологических процессов и переходу к многостаночному обслуживанию. Оно охватило предприятия Нижнего Тагила, Урала и всего Советского Союза.

В самом начале вторжения германских войск по решению Комитета обороны СССР, на месте уже устаревших на тот момент ангаров Таватуйского динамического завода, начитается строительство завода №594, который впоследствии станет Калиновским химическим. Приказом НКБ от 6 декабря 1941 года № 674с постановлено жёсткое требование — ввести полную проектную мощность завода к 15 марта 1942 года.
Седьмого января 1942 года в списки работников предприятия зачислены руководители: директор Гольдберг и главный инженер Бабкин. Перед ними была построена задача — начать выпуск готовой продукции в кратчайшие сроки. Заготовку леса, необходимого для строительства технологических зданий, поручили Захару Гармашову, а само строительство вёл стройбатальон под командованием Абакуменко.

После окончания Второй мировой войны Калиновский химический завод не только не прекратил производство, но и начал освоение изготовления других видов взрывчатых веществ, таких как тратил и гексоген, которые производятся в его цехах и по сей день.

Сёстры Галя и Аня собрали вещи и поехали вокруг всего озера. Каким уж путём увы доподлинно неизвестно, так как Галине Александровне было всего три года. В Калиново на семью им сразу дали комнату в трёхкомнатной квартире, в остальных комнатах жили ещё две ячейки общества. Кухня была общая, но очень большая, поэтому места всем хватало. Отапливался весь дом в те времена дровами. Семья начала обживаться на новом месте и уже в августе в семье родилась ещё одна девочка. Назвали её Шурой, и детей стало уже трое. В сентябре Аня пошла в местную школу четырёхлетку, папа работал, а мама занималась семьёй, как и другие женщины в селе.

Все дома в селе в те времена были деревянными, построенные ещё англичанами. В одном из них был даже клуб, поэтому развлечения были, правда, отопление везде было печное. Да и вместо канализации были только выгребные ямы, которые выходили на улицу, а в одноэтажках туалеты и вовсе были во дворе. Улица в те годы была всего одна. Начиналась она с большого здания, выложенного из камня. Это была конюшня, окружённая изгородью. На лошадях в то время перевозили взрывчатку со складов, для строительства Тагильского тракта. Поскольку местность была гористой, приходилось применять взрывчатку. Дорога эта, кстати, шла через Шаманиху. Там, по рассказам взрослых, жил шаман, который ловил маленьких детей, поэтому родители запрещали туда ходить.

В июне 1941 было очень тепло, погода была прекрасная. В Калиново, как и всегда, всё было тихо и мирно, на улице играли дети, ничего не предвещало беды.
Возле дома семьи стоял столб, а на нём – большая радиотарелка. И вдруг громкий мужской голос стал говорить о том, что в страну пришла война.

Старшей дочери Ане в тот год исполнилось 17, она работала буфетчицей в столовой при штабе, в котором жили солдаты. Многих молодых сразу забрали на войну. Она продолжалась, и в 1943 году забрали и главу семьи, а с ним ещё некоторых мужчин его возраста. Провожали их так: у кого-то была гармошка-трёхрядка, так что провожали всем селом, под музыку.

Отец домой так и не вернулся. На какой фронт его отправили, неизвестно. Быстро перестали приходить известия о нём, а потом пришла похоронка.

В 1944 году старшая дочь Аня сказала маме, что тоже поедет воевать. Мама очень плакала и переживала, но Аня не отступила, они с подружкой поехали в Невьянский военкомат. Их завербовали и отправили в освобождённые районы Украинской ССР, в город Ворошиловград (ныне Луганск). Аня попала в общепит и работала официанткой. Однажды после работы она сидела на подоконнике, играла на гитаре и пела, а по улице проходили лётчики после полёта. Один из них говорит: «Какая красивая девушка, да ещё и на гитаре играет», – и стал за ней ухаживать. Это оказался москвич Василий, в будущем они поженились. После войны он ещё долго служил лётчиком.
Изменения в посёлке начались, когда германские войска стали подходить к Донецку. Была дана команда эвакуировать на Урал цех №1 с одного большого завода. Всё оборудование вместе с рабочими погрузили на платформы и отправили прямиком в наше уральское село. Жить рабочим поначалу было негде, тогда стали срочно рубить бараки. Первые два барака построили на «Витилке». Кстати, место это называется так по названию маленькой речки, некогда впадавшей в Таватуй.

Часть рабочих поселили в эти бараки, а остальные остались жить в свободном клубе. В это же время в Калиново прибыл стройбат, и начали строить первый цех для нового химического завода. Место выбрали в густом лесу, на возвышенности. Лес рубили и отправляли на распил. Из досок тоже делали небольшие постройки, в них размещали барабаны для смешивания селитры и тратила, из которых получался аммонит, взрывчатое вещество. Как только достроили первое здание, сразу начали изготавливать продукцию, ведь взрывчатка была нужна не только на шахтах, но и фронту.
Калиново изменилось сильно, людей заметно прибавилось. Стали строить столовую, многие строили частные дома, жизнь закипела. Лес затрещал.

В посёлке в то время была только школа-четырёхлетка и к десяти годам, к 1943 году, Галина Александровна окончила 4 класса. Пришло время идти в пятый класс. В то время школа-семилетка была на станции «Таватуй», ехать туда нужно было на лошади на всю неделю.

Во время войны тем, кто не работал, по карточкам давали всего 200 граммов хлеба в день, а тем, кто работал, – 400. Земля тогда совсем не разработанная была, один песок. Поэтому, когда Гале исполнилось 11, её устроили в заводскую лабораторию уборщицей. Она набирала в ручье воду и таскала её в алюминиевом ведре с водой. «Ведро было литое, даже ручка у него не поворачивалась, оно мне казалось очень уж тяжёлым», – вспоминает она.
Поскольку рабочих рук в посёлке не хватало, женщины и дети вынуждены были работать почти на уровне ушедших на войну мужиков. Многим другим детям приходилось, например, даже набивать тротилом гильзы, мальчики постарше трудились токарями, но без дела никто не сидел.

Такие истории, как история Галины Хорошавцевой, помогают сохранить память о том времени. Для этой же цели в Калиново работает музей Калиновского химического завода – наиболее полный на сегодня источник информации об истории посёлка и завода. Его создали в 1985 году по решению руководства завода в честь сорокалетия окончания Второй мировой войны. Оформлением музея занимались профессиональные художники из Свердловска.
Основателем и идейным вдохновителем музея, а также главным собирателем информации стал Сергей Рогозин. Он изучал архивы и узнавал истории жизни от пожилых людей.
В музее представлены архивные фотографии жителей посёлка и работников завода, в том числе и времён Великой Отечественной войны.